Шрифт:
Закладка:
Матери со слезами на глазах прощались со своими сыновьями и мужами. Им было горестно, но отнюдь не злостно, ведь такова была воля их императора, бога в человеческом обличии. Все подчинялись без споров и разногласий, ведь так было правильно, так было естественно. Изредка тут и там, в маленьких поселениях, а иногда и в столице находились несогласные. Их было так ничтожно мало, что их сил никак не хватило бы сломить народный настрой.
Они не могли понять, почему никто не противится, почему ни у кого не возникает даже мысли о том, чтобы не подчиниться… «Какой же странный мир…», — твердили они в один голос, и только лишь они одни видели в этом странность.
Пятитысячное войско прошло с парадом под фанфары и радостные возгласы прямо по главной улицу столицы. И вышагивали строем в четкий такт на радость горожанам и императору, что с высоты своих владений наблюдал с улыбкой на лице.
Пять тысяч солдат — все в начищенных латах со сверкающими клинками и щитами, лошади, груженные сумками, повозки, обозы, кареты для особо важных людей… Войско людей, животных и орудий шло, не останавливаясь, на юг. Тренированные новобранцы с жадностью вдыхали воздух, что трепетал от их марша, глаза из горели и жаждали битвы. Матерые же серым взглядом смотрели на них, но все же заражаясь их настроем — и им еще придется послужить Родине, и они еще на многое способны!
Словно муравьи с окружных городов и деревень к войску присоединялись те, кому война напомнила об их воинской повинности. Лорды собирали всё золото, которое только могли, чтобы снарядить своих рыцарей хорошим конем, клинком и доспехами, все были, кто во что горазд. И так пять тысяч стали десятью, а после и пятнадцатью. Сверкающее сталью войско из столицы теперь стало переливаться всеми красками металлов, и громадный строй шел уже не в такт, но цель из была едина — защита Родины от еретиков.
Громада шла, вытаптывая поля, лесные тропы, перебиралась сквозь реки и обходила озера. Для многих даже этот поход давался с трудом и многие калечились и даже гибли под сапогами своих товарищей. Но никто не отступал, никто не трясся от страха, никто не дезертировал, ведь вёл их великий человек — главнокомандующий Кирстен Вольфен. Широкие плечи, рост в два метра, вороненый доспех, черногривый конь и копьё с алой кисточкой у острия. Поговаривали, что оно прошло с ним через все битвы и напиталась кровью десятков и сотен, говорили, что оно шепчет ему, требуя всё больше жертв и плоти. Хоть и были то всего лишь сказки, но при виде черного рыцаря, возвышающегося на своем коне, даже самый первый из ветеранов вздрагивал порой от страха и ауры чистой силы.
— А кто-нибудь слыхал чего про эту герцогиню-то? — спросил паренек небольшого роста с веснушками на носу, жадно уплетая паек на привале.
— Ты откуда будешь? — спросил второй.
— С Туники, что маркизат.
— И что, там не слыхали что ли? — спросил вновь второй, на что получил отрицательный ответ. — Да ты, видать, совсем носу из дому не казывал! Герцогиня Рассел, Бьянка Рассел, владения её на юге. Много я про неё тоже знаю, так как светскими делами она не интересовалась, как в титул вступила, так в герцогстве и закрылась. Но вот последние пару лет, говорят, стала по всей империи разъезжать. А теперь вот на тебе! Еретик!
— А войск-то у неё много? — присоединился к разговору третий.
— А то, как же! Герцогиня ведь! Да вот только поменьше императорских буде, нас-то тут с пятнадцать тысяч набралось, от командира слышал, а у ней, небось, тыщи три буде…
— А тыша это…? — спросил третий и начал что-то перебирать на пальцах.
— И как в таком здоровом котелке так мало ума… Ты ж поздоровее главнокомандующего будешь, Федот, вот и брал бы пример!
— А чего я-то?
— А главнокомандующий наш..? — спросил было парень с веснушка, и самый просвещенный из компании уже хотел ответить, но не успел.
— Кирстен Вольфен. — светловолосый мужчина лет тридцати присел рядом с солдатами. Лицо его было детским не под стать возрасту, но матерости ему придавала щетина и белесый давний шрам на щеке.
— Командир! — спохватилась троица и вскочила со своих мест.
— Сидите-сидите, и я ведь говорил, что можете по имени ко мне обращаться, Борислав. — улыбнулся командир. — Про главнокомандующего я тоже вам многого рассказать не смогу, про род его мне тоже не известно. Но человек он внушающий, с таким и в проигрышную битву не страшно пойти!
— К-командир… Борислав, а вам доводилось с ним поговорить? — спросил парень с веснушками.
— Хм? Да, кажется, было дело.
— А-а вам не страшно было? — спросил паренек вновь, за что получил оплеуху он другого солдата.
— Вот балбес! Наш командир не ведает страха!
— Ха-ха-ха! Всё не так, Алан, не бей по чем зря, новичка. Конечно, Кирстен Вольфен не обделен и харизмой, и впечатляющим видом. Многие действительно побаиваются его, а я же чувствовал лишь уважение. Вовсе не потому что я бесстрашный, просто по молодости довелось увидеть нечто гораздо более устрашающее… — сказал Борислав, и лицо его помрачнело. Троица одновременно сглотнула, а в глазах их загорелся неподдельный интерес.
— Неужто, командир, вы в осколках бывали? — спросил Федот.
— Бывал пару раз, но даже тамошние твари не пугали меня так сильно, как тот человек… Алан с Федотом уже знают, что первая моя служба была на землях барона Остина, мы как раз в ту сторону путь держим. Тогда я был еще очень молод, может, именно поэтому меня так впечатлила встреча с тем человеком… — Борислав оглядел своих солдат, убедившись, что те превнимательнейше его слушают.
— Тогда разразилась междоусобица между бароном и виконтом, что был его соседом. Барон не скупился на золото и нанимал даже наемников. «Тот человек» был одним из них, когда мы встретились он был, вероятно, даже младше меня. Но его холодный взгляд и этот вид, когда он закапывал трупы своих и чужих неподалеку от поля боя, я вряд ли когда уже смогу забыть…
Командир предавался историям минувших дней, а троицы внимала, не сводя глаз с Борислава. Молодые восхищались подвигами и удивительными рассказами. Всё волнение и даже небольшие страхи бесследно улетучились. Так незаметно пролетали
